лица переместился к тому. Возможно, почувствовал, что когда-то они были знакомы? В другой жизни, не призрачной. Или почувствовал в нем криминальную личность, которыми он питался в последнее время?

Глаза следовало проконсультировать в первую очередь, поэтому я сразу обратился к нашему целителю, который, вроде, что-то изучал, но говорить пока не говорил ничего:

— Тим, что скажешь? Смотришь ты уже долго, что-то наверняка высмотрел.

— Артефакт сильно мешал сканированию, — пожаловался Тимофей. — Но как раз он и не позволил окончательно отмереть нерву. Так-то можно было бы и нерв восстановить…

— Нервные клетки не восстанавливаются, — блеснул познаниями Глаз.

— … но этого не нужно делать, а значит, регенерация пойдет быстрее, — продолжил Тимофей, словно его не перебивали.

— Быстрее — это сколько? — нетерпеливо спросил я.

— Не знаю, я никогда этого не делал. — Тимофей столь светло заулыбался, что я заподозрил: он надо мной издевается. — И все время исцеления пациент не сможет пользоваться артефактом, не только этим, но и любым, влияющим на возможности зрения.

— Примерно по времени все-таки сколько?

Тимофей задумался, наверняка сверяясь с таблицами, загруженными прямо ему в голову. Жаль, что придется такой удобный способ передачи информации уничтожить. Но вид комнаты Вишневского и, главное, клятва, данная императору, не оставляли мне выбора.

— Недели две в худшем случае, — наконец сказал он. — Алкоголь и никотин замедляют регенерацию, зато ряд зелий — ускоряет. Но здесь важно не переборщить, понимаешь? Нам нужен точно такой же глаз, который был раньше.

— Точно такой же? — хрипло переспросил Глаз, а я подумал, что через некоторое время уже никто не поймет откуда у него такая кличка. Впрочем, и клички не будет — не по статусу.

— План исцеления? — нетерпеливо спросил я.

— Сейчас извлекаем артефакт. Я провожу еще одно сканирование, чтобы точно определиться. Потом запускаю регенерацию с нужными поправками. Завтра в это же время пациент приходит ко мне, и мы продолжаем работу. Нужны ли зелья, посмотрим в процессе. Такой план пойдет?

— Пойдет, наверное… Насколько это будет болезненно для пациента?

— Чесаться будет точно, — предупредил Тимофей. — Зуд, кстати, можно снять зельем. Кажется, у меня готовое есть. Если нет, сейчас сделаю.

— А можно я? — неожиданно предложила Полина. — У меня всегда с зельями было хорошо.

— Поль, тебе все это нужно будет разблокировать, — напомнил я.

— Ну так принимай от меня клятвы, — уперлась она. — Тогда я сразу смогу быть полезной, а ты поймешь, что не зря соглашался.

— Я подожду, — решил за меня Тимофей. — Полчаса роли не сыграют.

— Поль, мое решение неизменно, — напомнил я. — На нынешнем уровне целителя из тебя не выйдет, даже не пытайся.

— Но зелья-то я готовить могу, — уверенно ответила она. — А уровень… Ярослав, я над этим работаю.

Мысль напоследок подсадить ей в голову медузу и узнать, что же она думает на самом деле, показалась очень привлекательной. Но потакать ей было нельзя. Возможно, Вишневский так и скатился от мелких сделок с совестбю в пучины, где весь мозг ему заменила огромная фиолетовая мерзость.

Глава 7

Полноценного занятия не получилось, все были чересчур напряженными. Ладно, Тимофей: он только недавно выложился с Глазом, запуская у того процесс регенерации, поэтому выглядел усталым и невнимательным. Но Полина, которая сделала всего два зелья ему в помощь, она-то почему столь дерганная? Или Ден, который думал о чем угодно, кроме занятия, и постоянно путал то одно, то другое. Более-менее прилично дела шли только у Серого, поэтому я невольно подумал о преимуществах возраста, в котором гормоны не прыгают туда-сюда в пляске сумасшедших зайцев и поэтому можно держать под контролем чувства и желания. Отцу Тимофея в общей группе делать пока было нечего, занятия с ним шли индивидуально и по очень ограниченным темам. С ним мы пока просто разворачивали каналы, учить чему-то при таких исходниках было бессмысленным занятием, но думаю, Илья Владимирович нас еще удивит.

В конце концов всю эту прекрасную компанию я разогнал, решив провести вечер в приятном спокойном одиночестве и заняться наконец артефактом для Светланы. Я уже примерно представлял, что и как буду делать, но настоящее понимание приходило всегда в работе. Айлинг поговаривал, что у меня есть внутреннее чутье, которое важнее любых таблиц и учебников. Правда, гонять по таблицам не забывал и при любом несоответствии в ответах нещадно наказывал.

Но планы, как с ними обычно водится, пошли прахом.

Сначала Серый разгоняться не захотел, запросил консультацию по своей квартирной защите. Проспавшись и осмотревшись, он решил ее переделать, довести до идеала в его понимании. Мои уверения, что для первого раза все получилось прекрасно, он пропустил мимо ушей и очень настойчиво предложил выпить чая.

С чаем проблемы не возникло: в ученической я давно завел чайный уголок, чтобы не бегать на второй этаж. Были здесь не только чайник с чашками, но и то, без чего чай не чай: конфеты и печенье. Даже открытый пакет вафель завалялся. Но вафли были так себе, поэтому завалялся он с очень давно.

— Серег, ты ж понимаешь, что, чтобы исправить то, что тебе кажется критичным, придется сносить все начисто и переделывать? — спросил я его сразу, как мы расположились с чашками в кресле перед журнальным столиком, на котором мой финансовый директор уже разложил схемы.

— С чего бы? — удивился он.

— С того, что вот эта связка при отделении рассыпается в ноль, — я ткнул пальцем в нужный узел, с любовью вырисованный Серым, — и тянет за собой вот это заклинание. Смотри. — Я создал иллюзию для наглядности. — Оно деформируется и становится слабым местом.

— А удерживать связку, пока остальное выплетается? — азартно предложил Серый.

— Для этого у тебя должно быть четыре руки, — усмехнулся я. — На третьей ступени, кстати, когда усложняется структура источника и каналов, появится возможность виртуальных рук, которые помогают в таких сложных случаях. А пока никак. Только снести и заново нанести.

Серый погрустнел, наверняка вспомнив, как упахался вчера, и не желая так же упахиваться в ближайшее время. И я уже уверился, что он от меня отстанет, а я наконец займусь запланированным, как вдруг…

Этого никак не могло быть, но я почувствовал, как совсем рядом идет настоящий магический бой.

—